Монах - Страница 44


К оглавлению

44

— Представляю… огнемет какой-то… оружие такое у нас есть. И почему же их мало? Или их не мало?

— Никто не знает, сколько их. Но люди видели стаи не больше чем из пяти особей одновременно. Похоже, они или перестали размножаться и их очень мало, или просто не собираются в стаи больше чем по пять штук.

— Странно… Так ты мне так и не сказал, откуда берутся чешуйки-то, для той же брони?

— Ну что ты такой непонятливый? — рассердился Федор. — Жили они вместе с людьми? Жили! Линяли? Линяли! Вот и остались чешуйки, вернее, броня с тех пор. А может, где-нибудь нашли гнездо драконов и принесли оттуда чешуек — и такие слухи ходили. Кто найдет это гнездо и принесет чешуек — озолотится. Если, конечно, дракон не спалит.

— Одну только вещь забыл спросить, — прищурился Андрей. — А как вы с ним разговаривали? Как он может говорить с человеком, если у него нет речевого аппарата?

— Хм… не знаю, какой там у него аппарат, но говорил он, как мы, только голос такой… хм… тяжелый, металлический, прямо в голову бьет, как будто в ухо орет.

— Интересно… а может, он вообще мысленно с тобой разговаривал? Челюсть не двигалась, когда он с тобой говорил?

— Ну что ты пристал? Откуда я знаю? Ну представь себе — ты стоишь перед трехтонным драконом с глазами в две пяди. Ты будешь думать о том, каким способом он с тобой разговаривает? Да хорошо, что я в штаны не наделал, когда он рядом со мной плюнул огнем! Они ведь еще что могут делать, рассказываю: плюнет с одной ноздри, так не загорается, а одурманивает на время, тот, на кого он плюнет, становится как каменный столб, двигаться не может! Они так охотятся, сам видал. Плюнул в тюленя — тот и закачался на волнах как поплавок, а дракон подхватил его когтями и был таков! Минута — и он уже величиной с комара где-то там на горизонте. О, смотри, караван навстречу идет — охраны набрали, как на войну! — Федор дождался, когда первый из трех фургонов с ним поравняется, и крикнул: — Привет, купцы! Удачной дороги! Чего это вы столько охраны набрали, на войну, что ли, собрались?

Сидящий на облучке молодой мужчина натянул поводья лошади, притормозив повозку, и слегка надменно ответил:

— Надо, и набрали! Разбойники здесь стали пошаливать! Вы лучше скажите, Нарск открыли или нет? А то, говорят, там никого не впускают и не выпускают!

— Не верь. Мы же выехали! Но вообще-то поостерегся бы — там преступника ищут, это похуже разбойников будет!

— Да, это точно… — Купец озадаченно почесал затылок. — Как бы не попасть под горячую руку…

— А разбойники дальше под горой лежат. Нет тут больше разбойников…

Федор усмехнулся, глядя на удивленное лицо купца, стегнул лошадей, и они весело запылили дальше по дороге, оставляя за спиной караван с полутора десятками охранников в броне.

— Видал? А каждому охраннику платить надо! Я тоже так ходил с караванами — жить можно, если не шибко опасная дорога. Так-то не особо опасно — если глядишь в оба, вот как я сегодня, да броню нормальную наденешь. Ну конечно, если только рядом с дорогой не ведутся какие-нибудь военные действия. Тут уж вариантов никаких — бросать фургон и бежать, солдатам по хрену на все, разграбят и убьют, только так. И кстати, все равно чьи, наши или чужие. На войне все едины. Война все спишет…

— Федь, сколько нам до ближайшего города?

— Чего? Расстояния или времени? Если расстояния — до Гаранака семь сотен верст, а до ближайшего Урака — пятьдесят верст. Если все нормально, к закату доедем. А то можем на постоялом дворе у тракта заночевать — тридцать верст отсюда, у деревни Харабово. Посмотрим, как дело пойдет. Едем себе и едем потихоньку. Перекусить не хочешь? У меня там копченое мясо в бауле, поищи… и там же вино слабое, запей.

— Лучше бы квасу взял, — недовольно буркнул Андрей. — Вино зачем, пороть всю дорогу, что ли? По себе равняешь? Заканчивать надо с выпивкой, Федор. Дорога дальняя, тяжелая, нам только пороть в дороге не хватало.

— Ну чего ты разнылся, как злая жена? Я чего, пьяный плохо дерусь или не соображаю? Уж ты-то должен это знать! Да ладно, ладно, в трактире наберем квасу, нечего на меня так зыркать! Того и гляди прибьет, мать его за ногу!

Федор еще долго бурчал чего-то под нос, потом затих, и часа два они ехали в молчании.

Андрей разбавил вино колодезной водой из бочонка, стоявшего в задней части фургона, попил и улегся на одеяла, глядя в брезентовый потолок фургона.

Он обдумывал все, что ему рассказал Федор, — это было настолько невероятно, что Андрей долго не мог успокоиться, вновь и вновь возвращался мыслями к полученной информации. «Драконы! Неужто и правда драконы? Ну не будет же он врать, в конце концов, я бы почувствовал это. А рассказы о леших, кикиморах — это как? Ну почему я был таким тугодумом, почему не интересовался этим миром — не расспрашивал людей, не общался? Я бы сейчас уже не был так удивлен! Почему не общался? А когда я общался с людьми? Когда я последний раз поговорил с кем-то по душам? Вся моя жизнь последних лет была сплошным кошмаром одиночества… даже в монастыре — разве я говорил с кем-то по душам? Сидел и занимался терзаниями своей души… В кого я превратился? Почему я не жил все эти годы, а существовал, как растение? Нет у меня ответа. И ни у кого нет. Как это еще я с Федором подружился — видимо, потому, что он тоже одиночка… кстати, оказалось, не такой уж одиночка, даже женщина где-то там есть… Хватит терзаться! Ставлю себе задачу: первое — узнать об этом мире как можно больше. Второе — умножать количество добра и уменьшать количество зла в этом мире. В общем, жить как подобает человеку, а не скоту. А уж как получится — другое дело… Я, конечно, может, и стремлюсь стать святым, но ведь не мучеником!»

44